«Вяленая вобла»

Убежденные
люди надрывались, мучались, метались, вопрошали и, вместо ответа, видели
перед собой запертую дверь. Пестрые люди следили в недоумении за их
потугами и в то же время нюхали в воздухе, чем пахнет. Пахло не хорошо;
ощущалось присутствие железного кольца, которое с каждым днем все больше и
больше стягивалось. "Кто-то нас выручит? кто-то подходящее слово скажет?"
- ежемгновенно тосковали пестрые люди и были рады-радехоньки, когда в ушах
их раздались отрезвляющие звуки.
Наступает короткий период задумчивости: пестрые люди уже решились, но
еще стыдятся Затем пестрая масса начинает мало-помалу волноваться. Больше,
больше, и вдруг вопль: "Не растут уши выше лба! не растут!"
Общество отрезвилось. Это зрелище поголовного освобождения от лишних
мыслей, лишних чувств и лишней совести до такой степени умилительно, что
даже клеветники и человеконенавистники на время умолкают. Они вынуждены
сознаться, что простая вобла, с провяленными молоками и выветрившимся
мозгом, совершила такие чудеса консерватизма, о которых они и гадать не
смели. Одно утешает их: что эти подвиги подъяты воблой под прикрытием их
человеконенавистнических воплей. И если б они не взывали к посредничеству
ежовых рукавиц, если б не угрожали согнутием в бараний рог - могла ли бы
вобла с успехом вести свою мирно-возродительную пропаганду? Не заклевали
бы ее? не насмеялись ли бы над нею? И, наконец, не перспектива ли
скорпионов и ран, ежеминутно ими, клеветниками, показываемая, повлияла на
решение пестрых людей?
Некоторые из клеветников даже устраивали на всякий случай лазейку.
Хвалить хвалили, но камень за пазухой все-таки приберегали. "Прекрасно, -
говорили они, - мы с удовольствием допускаем, что общество отрезвилось,
что химера упразднена, а на место ее вступила в свои права здоровая,
неподкрашенная жизнь. Но надолго ли? но прочно ли наше отрезвление - вот
вопрос. В этом смысле мирный характер, который ознаменовал процесс нашего
возрождения, наводит на очень серьезные мысли. До сих пор мы знали, что
заблуждения не так-то легко полагают оружие даже перед очевидностью
совершившихся фактов, а тут вдруг, нежданно-негаданно, благодаря
авторитету пословицы, - положим, благонамеренной и освященной вековым
опытом, но все-таки не более как пословицы, - является радикальное и
повсеместное отрезвление! Полно, так ли это? искренно ли состоявшееся на
наших глазах обращение? не представляет ли оно искусного компромисса или
временного modus vivendi [сосуществования (лат.