«Премудрый пискарь»

Нет, это не граждане, а по меньшей мере бесполезные пискари.
Никому от них ни тепло, ни холодно, никому ни чести, ни бесчестия, ни
славы, ни бесславия... живут, даром место занимают да корм едят.
Все это представилось до того отчетливо и ясно, что вдруг ему страстная
охота пришла: "Вылезу-ка я из норы да гоголем по всей реке проплыву!" Но
едва он подумал об этом, как опять испугался. И начал, дрожа, помирать.
Жил - дрожал, и умирал - дрожал.
Вся жизнь мгновенно перед ним пронеслась. Какие были у него радости?
кого он утешил? кому добрый совет подал? кому доброе слово сказал? кого
приютил, обогрел, защитил? кто слышал об нем? кто об его существовании
вспомнит?
И на все эти вопросы ему пришлось отвечать: "Никому, никто".
Он жил и дрожал - только и всего. Даже вот теперь: смерть у него на
носу, а он все дрожит, сам не знает, из-за чего. В норе у него темно,
тесно, повернуться негде, ни солнечный луч туда не заглянет, ни теплом не
пахнет. И он лежит в этой сырой мгле, незрячий, изможденный, никому не
нужный, лежит и ждет: когда же наконец голодная смерть окончательно
освободит его от бесполезного существования?
Слышно ему, как мимо его норы шмыгают другие рыбы - может быть, как и
он, пискари - и ни одна не поинтересуется им. Ни одной на мысль не придет:
"Дай-ка, спрошу я у премудрого пискаря, каким он манером умудрился с
лишком сто лет прожить, и ни щука его не заглотала, ни рак клешней не
перешиб, ни рыболов на уду не поймал?" Плывут себе мимо, а может быть, и
не знают, что вот в этой норе премудрый пискарь свой жизненный процесс
завершает!
И что всего обиднее: не слыхать даже, чтоб кто-нибудь премудрым его
называл. Просто говорят: "Слыхали вы про остолопа, который не ест, не
пьет, никого не видит, ни с кем хлеба-соли не водит, а все только
распостылую свою жизнь бережет?" А многие даже просто дураком и срамцом
его называют и удивляются, как таких идолов вода терпит.
Раскидывал он таким образом своим умом и дремал. То есть не то что
дремал, а забываться уж стал. Раздались в его ушах предсмертные шепоты,
разлилась по всему телу истома. И привиделся ему тут прежний
соблазнительный сон. Выиграл будто бы он двести тысяч, вырос на целых
пол-аршина и сам щук глотает.
А покуда ему это снилось, рыло его, помаленьку да полегоньку, целиком
из норы и высунулось.
И вдруг он исчез. Что тут случилось - щука ли его заглотала, рак ли
клешней перешиб, или сам он своею смертью умер и всплыл на поверхность, -
свидетелей этому делу не было. Скорее всего - сам умер, потому что какая
сласть щуке глотать хворого, умирающего пискаря, да к тому же еще и
"премудрого"?

1883