«Вяленая вобла»

Никогда не нужно настоящих слов говорить, потому что из-за чих
изъяны выглядывают. А ты пустопорожнее слово возьми и начинай им кружить.
И кружи, и кружи; и с одной стороны загляни, и с другой забеги; умей "к
сожалению, сознаться" и в то же время не ослабеваючи уповай; сошлись на
дух времени, но не упускай из вида и разнузданности страстей. Тогда изъяны
стушуются сами собой, а останется одна воблушкина правда. Та вожделенная
правда, которая помогает нынешний день пережить, а об завтрашнем - не
загадывать.
Забралась вяленая вобла в ряды "излюбленных" [в обычном праве -
выбранные на общественную должность] - и тут службу сослужила. Поначалу
излюбленные довольно-таки гордо себя повели: "Мы-ста, да вы-ста...
повергнуть наши умные мысли к стопам!" Только и слов. А воблушка сидит
себе скромненько в углу и думает про себя: "Моя речь еще впереди". И
действительно: раз повергли, в другой - повергли, в третий - опять было
повергнуть собрались, да концов с концами свести не могут. Один кричит:
"Мало!", другой перекрикивает: "Много!", а третий прямо бунт объявляет:
"Едем, братцы, прямо..." - так вас и пустили! Вот тут-то воблушка и
оказала себя. Выждала минутку, когда у всех в горле пересохло, и говорит:
"Повергать, говорит, мы тогда можем, коли нас спрашивают, а ежели нас не
спрашивают, то должны мы сидеть смирно и получать присвоенное содержание".
- "Как так? почему?" - "А потому, говорит, что так исстари заведено: коли
спрашивают - повергай! а не спрашивают - сиди и памятуй, что выше лба уши
не растут!" И вдруг от этих простых воблушкиных слов у всех словно пелена
с глаз упала. И стали излюбленные люди хвалить воблушку и дивиться ее
уму-разуму.
- Откуда у тебя такая ума палата взялась? - обступили ее со всех
сторон, - ведь кабы не ты, мы, наверное бы, с Макаром, телят не гоняющим,
познакомились!
А воблушка скромно радовалась своему подвигу и объясняла:
- Оттого я так умна, что своевременно меня провялили. С тех пор меня
точно свет осиял: ни лишних чувств, ни лишних мыслей, ни лишней совести -
ничего во мне нет. Об одном всечасно и себе, и другим твержу: не растут
уши выше лба! не растут!
- Правильно! - согласились излюбленные люди и тут же раз навсегда
постановили: - Коли спрашивают - повергать! а не спрашивают - сидеть и
получать присвоенное содержание...
Каковое правило соблюдается и доныне.
Пробовала вяленая вобла и заблуждения человеческие судить - и тоже
хорошо у ней вышло. Тут она наглядным образом доказала, что ежели лишние
мысли и лишние чувства без нужды осложняют жизнь, то лишняя совесть и тем
паче не ко двору. Лишняя совесть наполняет сердца робостью, останавливает
руку, которая готова камень бросить, шепчет судье: "Проверь самого себя!"
А ежели у кого совесть, вместе с прочей требухой, из нутра вычистили, у
того робости и в заводе нет, а зато камней - полна пазуха.