«Дневник провинциала в Петербурге»

Не было речи ни об улучшениях, ни о преимуществах той
или другой системы, ни о замене человеческого труда машинным (об
исключениях, разумеется, я не говорю), но была бесконечная ходьба,
неумолкаемое галдение, понукание и помыкание во всех видах и, наконец, та
надоедливая придирчивость, которая положила основание пословице: свой
глазок-смотрок. Этот "глазок-смотрок" очень мало видел, но смотрел,
действительно, много, и этого было достаточно, чтоб наполнить время
всевозможными распорядительными подробностями. Наши пращуры не хозяйничали в
собственном смысле этого слова, а "спрашивали". Дедушка Матвей Иваныч так
рассуждал: распорядиться работами - дело приказчика и старосты, а мое дело -
с них "спросить". И действительно, "спрашивал" много, хотя в этом
"спрашиванье" первое место, конечно, занимала случайность. Поедет, бывало,
дедушка в беговых дрожках на пашню, наедет на пропашку или на ком не
тронутой бороной земли - и "спросит". Пойдет на гумно, захватит в горсть
мякины, усмотрит в ней невывеянные зерна - и опять "спросит". Все в этом
хозяйничанье основывалось на случайности, на том, что дедушка захватывал ту,
а не другую горсть мякины; но эта случайность составляла один из тех
жизненных эпизодов, совокупность которых заставляла говорить: в сельском
хозяйстве вздохнуть некогда; сельское хозяйство такое дело, что только на
минутку ты от него отвернись, так оно тебя рублем по карману наказало.
Допустим, что это было самообольщение, но ведь вопрос не в том, правильно
или неправильно смотрит человек на дело своей жизни, а в том, есть ли у него
хоть какое-нибудь дело, около которого он может держаться. Дедушка,
например, слыл одним из лучших хозяев в губернии, а между тем я положительно
знаю, что он ни бельмеса не смыслил в хозяйстве, то есть пахал и сеял там
(земли, дескать, вдоволь, рабочие руки даром - а все же хоть полтора зерна
да уродится!), где нынче ни один человек со смыслом пахать и сеять не
станет. Но он умел "спрашивать", и в этом заключалась вся тайна его
репутации. И эта потребность "спрашивать" не сосредоточивалась на одном
хозяйстве, но преследовала его всюду, окрашивала всю остальную его
деятельность, сообщая ей характер неумолкающей суеты. Он везде "спрашивал",
везде являл себя энциклопедистом. И хотя эта суета в конце концов не
созидала и сотой доли того, что она могла бы создать, если бы была применена
более осмысленным образом, но она помогала жить и до известной степени
оттеняла ту вещь, которая известна под именем жуировки и которую, без этих
вспомогательных средств, следовало бы назвать смертельною тоской.
Мы, потомки дедушки Матвея Иваныча, решительно никаких хозяйственных
интересов не имеем.