Мои мысли сразу же завертелись, но не вокруг наших эмоций по отношению к происходящему, а вокруг 120 000 зрителей, приглашенных VIP, прессы, ..
- То, что, по-вашему, невыполнимо, на самом деле выполнимо. Вы - лгун! Говоря так определенно, вы не можете не утерять нечто тонкое и неуловимое. Вы теряете всю суть. Людские жизни - это молодые деревца в лесу...
.. И вот доказательство... - Вон его, за дверь! долой! кричали подставные клакеры, с красными, вспотевшими лицами...
Вы читаете «Господа Головлевы», страница 7 (прочитано 3%)
Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин
Когда дочь вышла из института, Арина Петровна поселила ее в деревне, в чаянье сделать из нее дарового домашнего секретаря и бухгалтера, а вместо того Аннушка, в одну прекрасную ночь, бежала из Головлева с корнетом Улановым и повенчалась с ним. - Так, без родительского благословения, как собаки, и повенчались!сетовала по этому случаю Арина Петровна. - Да хорошо еще, что кругом налоя-то муженек обвел! Другой бы попользовался - да и был таков! Ищи его потом да свищи! И с дочерью Арина Петровна поступила столь же решительно, как и с постылым сыном: взяла и "выбросила ей кусок". Она отделила ей капитал в пять тысяч и деревнюшку в тридцать душ с упалою усадьбой, в которой изо всех окон дуло и не было ни одной живой половицы. Года через два молодые капитал прожили, и корнет неизвестно куда бежал, оставив Анну Владимировну с двумя дочерьми-близнецами: Аннинькой и Любинькой. Затем и сама Анна Владимировна через три месяца скончалась, и Арина Петровна волей-неволей должна была приютить круглых сирот у себя. Что она и исполнила, поместив малюток во флигеле и приставив к ним кривую старуху Палашку. - У бога милостей много, - говорила она при этом, - сиротки хлеба не бог знает что съедят, а мне на старости лет - утешение! Одну дочку бог взял - двух дал! И в то же время писала к сыну Порфирию Владимирычу: "Как жила твоя сестрица беспутно, так и умерла, покинув мне на шею своих двух щенков..." Вообще, как ни циничным может показаться это замечание, но справедливость требует сознаться, что оба эти случая, по поводу которых произошло "выбрасывание кусков", не только не произвели ущерба в финансах Арины Петровны, но косвенным образом даже способствовали округлению головлевского имения, сокращая число пайщиков в нем. Ибо Арина Петровна была женщина строгих правил и, раз "выбросивши кусок", уже считала поконченными все свои обязанности относительно постылых детей. Даже при мысли о сиротах-внучках ей никогда не представлялось, что со временем придется что-нибудь уделить им. Она старалась только как можно больше выжать из маленького имения, отделенного покойной Анне Владимировне, и откладывать выжатое в опекунский совет. Причем говорила: - Вот и для сирот денежки прикапливаю, а что они прокормлением да уходом стоят - ничего уж с них не беру! За мою хлеб-соль, видно, бог мне заплатит! Наконец младшие дети, Порфирий и Павел Владимирычи, находились на службе в Петербурге: первый - по гражданской части, второй - по военной. Порфирий был женат, Павел - холостой. Порфирий Владимирыч известен был в семействе под тремя именами: Иудушки, кровопивушки и откровенного мальчика, каковые прозвища еще в детстве были ему даны Степкой-балбесом.
... Женщина в белом подтверждает эти сведения с улыбкой человека, которому известно все. Можно подумать, она знает мельчайшие подробности моей жизни. Я несколько раздраженно говорю ей об этом. - Я, возможно, знаю о вас больше, чем вы сами, - бросает она, выходя из комнаты.
По телефону я, как мог, успокоил всех, кто тревожился обо мне, друзей и близких. Я и не думал, что их так много. Большинство из них обращались ко мне, только когда им надо было что-нибудь бесплатно отксерить. Медсестра принесла мне ужин. Как они могут говорить о "больнице с человеческим лицом", если пичкают; едой, от которой отказалась Международная Амнистия? Позже вечером я позвонил, чтобы медсестра унесла переполненную мочой "утку", с которой я не знал, что делать. Как все прикованные к постели, я ненавижу эти, интимные отношения с женщиной, которую я едва знаю. Даже моя мать, пока была жива, не видела ничего подобного, и мой случайные парижские подружки никогда не слышали, даже как я чихаю. - Не смотрите телевизор слишком поздно, а то мне придется прийти его выключить. - Вы слишком серьезно играете свою роль" мадам... мадам... - Жанин. - Благодарю вас за все, что вы для меня сделали, мадам Жанин, но телевизор усыпит меня гораздо быстрее, чем ваши таблетки. К тому же у меня ощущение, что я выспался на десять лет вперед. Она поворчала немного, я улыбнулся в ответ. Внезапно я осознал, что она порхает вокруг меня с самого утра, без сна и отдыха. - Я сидела с вами всю предыдущую ночь, пока вы были в коме. У нас маленькая больница, господин Обье, одна моя коллега больна, другая в отпуске. Если бы прошлой ночью вы болтали поменьше... Я не успел спросить, что она имела в виду, как она уже исчезла за дверью, бросив на меня хитрый взгляд. Сколько себя помню, мне никто не говорил, что я разговариваю во сне, - ни в пансионе, ни в моей холостяцкой берлоге, куда я иногда приводил страдающих бессонницей красавиц. В течение этих ужасных часов у меня в голове, должно быть, хороводом кружились кошмары...
