«Дневник провинциала в Петербурге»

А Прокоп продолжал стоять на месте, ошеломленный и уничтоженный.
Наконец он, однако ж, очнулся и быстро зашагал по комнате.
- Каждый день так! каждый день! - слышалось мне его невнятное
бормотание.
Прокоп был несчастлив. Он украл миллион и не только не получил от того
утешения, но убедился самым наглядным образом, что совершил кражу
исключительно в пользу Гаврюшки. Он не мог ни одной копейки из этого
капитала употребить производительно, потому что Гаврюшка был всегда тут и,
при первой попытке Прокопа что-нибудь приобрести, замечал: а ведь мы вместе
деньги-то воровали. Стало быть, положение Прокопа было приблизительно такое
же, как и то, которое душа моя рисовала для сестрицы Марьи Ивановны, если б
не Прокоп, а она украла мои деньги. Везде и всегда Гаврюшка! Он болтал без
умолку, и если еще не выболтал тайны во всем ее составе, то о многом уже дал
подозревать. Самое присутствие Гаврюшки в имении, льготы, которыми он
пользовался, нахальное его поведение - все это уже представляло богатую пищу
для догадок. Дворовые уже шепчутся между собою, а шепот этих людей - первый
знак, что нечто должно случиться. Прокоп видел это, и у него готова была
лопнуть голова при мысли, что из его положения только два выхода: или
самоубийство, или...
И Прокоп все шагал и шагал, как будто усиливаясь прогнать ехидную
мысль.
- И кто же бы на моем месте не сделал этого! - бормотал он, - кто бы
свое упустил! Хоть бы эта самая Машка или Дашка - ну, разве они не
воспользовались бы? А ведь они, по настоящему-то, даже и сказать не могут,
зачем им деньги нужны! Вот мне, например... ну, я... что бы, например... ну,
пятьдесят бы стипендий пожертвовал... Театр там "Буфф", что ли... тьфу! А им
на что? Так, жадность одна!
Но ехидная мысль: или самоубийство, или..., раз забравшись в голову,
наступает все больше и больше. Напрасно он хочет освободиться от нее при
помощи рассуждений о том, какое можно бы сделать полезное употребление из
украденного капитала: она тут, она жжет и преследует его.
- Позвать Андрея! - наконец кричит он в переднюю.
Андрей - старый дядька Прокопа, в настоящее время исправляющий у него
должность мажордома. Это старик добрейший, неспособный муху обидеть, но за
всем тем Прокоп очень хорошо знает, что ради его и его интересов Андрей
готов даже на злодеяние.
- Надо нам от этого Гаврюшки освободиться! - обращается Прокоп к
старому дядьке.
- И что за причина такая! - вздыхает на это Андрей.
- Ну, брат, причина там или не причина, а надо нам от него
освободиться!
- В шею бы его, сударь!
- Кабы можно было в шею, разве стал бы я с тобой, дураком,
разговаривать!
Наступает несколько минут молчания. Прокоп ходит по кабинету и
постепенно все больше и больше волнуется.